НОБЕЛЬ Альфред vs ШАРКОВ Витя

( экспорт шведской газовой гангрены в Москву )

Случилось мне по служебной надобности посетить славный город Стокгольм. Дело было ранним зелёным – призелёным летом 12-ого года. Красивый, вымытый даже не дождями, а шампунем город, тыщи каменных дворцов на тыще островов….

В регламенте Балтийского Конгресса по её величеству ВОДЕ планировалось маленькое выступление председателя Конгресса в нобелевском зале королевского дворца. В качестве сопредседателя я открыл почётные прения коллег. И растерялся …..Уж очень скромная деревенская комнатёнка открылась предо мной – в королевском зале стоят неструганные(!) скамейки из типичной избы русского крестьянина. В ораторском порыве я замахал руками, ударился локтем о такую скамейку и, как позже определили эскулапы, коварная отравленная заноза проникла в суставную сумку локтя. Своей арийской кровью окропил скамью королевского зала. Было не больно, но обидно… А гнойный процесс в локте уже пошёл без промедления. Я храбрился, длительное время к врачам по такому «пустяку» не обращался. Даже зелёнкой сантиметровую ранку не помазал.

Только через 5 суток усталый дежурный врач из районной поликлиники Москвы с быстрого, но очень и очень непрофессионального взгляда на опухшую до состояния бревна руку поставил неверный диагноз – «воспаление кожи». По сути, я получил курьерскую путёвку на тот свет, ибо в инфекционном отделении подольской больницы мою руку стали греть и мазать кремами. Подобное «лечение» мгновенно запустило взрывной механизм газовой гангрены, от руки до ноги через левый бок запылала огнём моя человеческая кожа…. Подумалось, что это конец. Осталось только показать себя культурным человеком, для чего следовало лично оформить через морг и ЗАГС неизбежный факт умирания с написанием завещания. В который уж раз за время моего жизненного пути я стал готовиться к достойному уходу в мир иной. Надобно отметить, что ранее трижды или четырежды мне уже приходилось бывать на границе жизни и смерти: это авиакатастрофы, инфаркты и ранения…. Опыт, однако.

Оставалась крохотная надежда на волшебника из сказки. И такого волшебника небеса мне прислали. Ночью в палату, где я на восьми квадратных метрах соседствовал с двумя активными наркоманами и одним туберкулёзником, заглянул «случайный прохожий». Это был хирург-консультант из другой больницы, он кого-то о чём-то консультировал и о моём существовании не догадывался.

Наши взгляды встретились. «Славский?»,- спросил седой усатый светлый человек. «Ага, Ефим Павлович», - дал я отзыв на пароль, типичный для сотрудников атомного министерства СССР. Мы не были знакомы, но, несомненно, принадлежали « к одной крови». Далее последовал «мастер-класс» в исполнении заслуженного хирурга России. Он высмеял «воспаление кожи». Его диагноз жёсткий и однозначный – «анаэробная флегмона», не оставлял никаких надежд оставить мне любимую руку. «При газовой гангрене без ампутации скорее всего не обойтись, но попробую повозиться». Врача звали Литвак Григорий Юрьевич, отставной полковник ВС СССР. Потом выяснилось, что наши пути пересекались в 70-80-х годах на ядерных полигонах, где он командовал спецполком медицинской защиты, а я представлял средмашевский Курчатовский Институт.

Далее Г.Ю. – так по инициалам принято было в средмаше именовать коллег – немедленно забрал меня в свою больничку на окраине Подольска. Скромная муниципальная больница недавно получила от МЧС новые современные операционные – это оказалось ещё одной серьёзной удачей в моей эпопее. Первая срочная операция длилась 1,5 часа, потом последовали ещё 100 дней оперативно-лечебных процедур с операциями под наркозом и непростыми перевязками в операционных помещениях. В итоге я жив и даже пальчики на руке шевелятся.

Так ещё одна моя новая жизнь началась осенью 2012 года. И подарил мне её великий хирург Литвак Г.Ю. при благостной доброй поддержке небес. Вот и вынужден я теперь по-настоящему, без привычного для меня ёрничания размышлять о своём истинном высоком предназначении в новой жизни. И, конечно, я мучительно пытаюсь понять заглавную роль заразной «нобелевской» занозы в моей судьбе. Почему это случилось именно со мной? Чей сигнал и от кого? И как это связано с моими главными работами по построению новой научной парадигмы для новой цивилизации? Вопросы, вопросы… А тем временем я уже встаю с больничной койки. Пора строить новую жизнь, пора прокладывать новые пути. DIXI.